Сегодня у Марии двое детей, заботливый муж и дом — полная чаша. Но шрамы на её запястьях всё ещё напоминают о том, что когда-то ей не хотелось жить.
Маша выросла в семье, которую сейчас бы называли семьёй из группы риска. Кроме неё, у матери были ещё двое младших детей — мальчик и девочка. Вся семья жила в крохотном старом доме на две комнаты, который почти до окон врос в землю. Мать в поисках сильного плеча бросалась от одного мужчины к другому, в каждом ей виделся тот самый, который спасёт от одиночества и станет отцом для её детей. В доме частенько появлялись незнакомцы, которых надо было кормить. Порой Машу вместе с младшими детьми выгоняли на улицу погулять, чтобы мама могла «наладить женское счастье». Даже зимой можно было встретить троих детей, которые бродили по улицам, взявшись за руки. Хорошо, что была бабушка, которая время от времени принимала бедолаг, но воспитывать и растить их на постоянной основе она не хотела. Своих детей бабушка вырастила, а воспитание внуков считала прямой обязанностью родителей.
Училась Маша не хуже и не лучше других, была скорее середнячком. Несмотря на лёгкий характер и общительность, она порой слышала вслед насмешки из-за того, что донашивала одежду, которую её матери передавали сердобольные соседи. Впрочем, насмешки она встречала с улыбкой, отшучивалась, не показывала обиды. Наверное, именно это и не позволяло одноклассникам в открытую унижать её.
Однажды очередной ухажёр матери начал приставать к девочке, делать грязные намёки, распускать руки. Она пошла к самому близкому и родному человеку и рассказала об этом маме. В ответ вместо тепла прилетела пощёчина и гневные слова: «Маленькая дрянь, это мой мужчина!» В тот вечер Маша ушла к бабушке и умоляла не отправлять её больше в тот злополучный дом. Не знающие ситуации младшие брат и сестра слёзно просили её вернуться, без старшей сестры, которая заботилась о них, было совсем туго. И через несколько недель она сдалась и вернулась.
Как-то раз она пришла со школы раньше остальных. В доме находился только тот самый мамин ухажёр. Маленькая хрупкая девочка не смогла дать отпор огромному пьяному мужику…
Вспоминая об этом, Маша вздрагивает до сих пор. В тот момент она возненавидела себя — юное тело, которое только начинало приобретать формы, свою слабость и страх. Вместо того чтобы осознать, что вся вина лежит на плечах насильника, она винила во всём себя. Винила и никому не могла рассказать о случившемся.
Чтобы уменьшить напряжение в голове от постоянных страхов и мыслей, она взяла лезвие. Первые порезы на запястьях неглубокие, до первой крови, тонкие царапины, которые быстро заживали. Физическая боль отвлекала от душевной. Невозможность выговориться и отпустить медленно разрушала, шрамы становились глубже…
Когда Маша поняла, что беременна, желание цепляться за жизнь окончательно угасло. Уйти хотелось красиво, чтобы мама наконец пожалела и поняла, кого должна была любить.
Девочка пришла со школы домой, покормила младших, надела платье, которое отдал кто-то из соседей, и отправилась к бабушке. Как сейчас она поясняет, чтобы детей не пугать, да и был у бабушки главный атрибут — ванна.
Бабушка забеспокоилась, когда через час внучка не вышла из ванной комнаты и перестала отвечать на стуки и зов. Вместе с тётей, которая жила с бабушкой, они смогли открыть дверь.
Тело девушки плавало в ванне, наполненной кровью.
Скорая… больница… Маша так надеялась больше не проснуться, что даже расплакалась, когда открыла глаза и снова увидела маму возле своей кровати. На вопрос, почему она решила покончить с собой, Маша ответила только тёте: «Лучше умереть, чем рожать и воспитывать ребёнка от чудовища».
Ребёнка Маша потеряла.
Воспоминания приносили боль, она боялась общественного осуждения и поэтому приняла решение поступить в среднее специальное учебное заведение и уехала. Её поддерживали бабушка с тётей — присылали картошку и копейки. После учёбы она устроилась на работу, встретила людей, которые проявили к ней заботу.
Муж Марии — добрый и спокойный человек. Ему она доверилась не сразу, долго избегала и боялась, в каждом мужчине видела потенциального насильника. Ему понадобился год, чтобы заслужить её доверие и из разряда «знакомый» перейти в категорию «сердечный друг». Он знает, через что она прошла, и бережёт свою жену, а два маленьких сына души не чают в маме.
«Мне не с кем было поговорить тогда, и я боялась, что меня будут презирать. Все узнают, и клеймо легкодоступной будет преследовать меня до конца», — призналась Мария.
Сегодня молодая женщина живёт своей жизнью в другом городе и с матерью не видится.
«В подобной ситуации дети не обязаны любить своих родителей, уважать их и ценить — всё это надо заслужить, — считает Мария. — Моя жизнь разделилась на «до» и «после». Сегодня я — другой человек. Тогда, в бабушкиной ванне, прошлая я умерла».
Как бы сложилась её жизнь, если бы женщина, которая её родила, была настоящей матерью? Если бы был человек, с которым можно открыто поговорить? Если бы общество становилось на сторону жертвы, а не отвечало на насилие первобытным «сама виновата»? Оказалась бы девочка в ванне с лезвием в руках? На эти вопросы уже бесполезно искать ответы. Мария обнимает сыновей и благодарна врачам, которые успели оказать ей помощь. К сожалению, душевные раны заживают гораздо дольше, чем физические, но у неё есть самое лучшее лекарство — любовь мужа и детей.
Фото носит иллюстративный характер.
